 "СКАЗКИ ДЕДУШКИ МАСТДАЯ"
Роман Ужасов
I
Посвистулька
Ить милай, што про стары времена-то сказывать. Много всякого в стары времена творилось такого, што таперича и вспомнить страшно. Вот другой раз, задумал Кондрашка Кривой нову избу себе справить. Кликнул, значит, плотников из суседнего села, посулил им за работу денег да сверх того вдоволь пива и водки выкатить.
Те уж постарались, срубили избу по чести, ноне так и турок не строит. А только Кондрашка-то мужик прижимистый больно, деньги-то отдал, куды денисси, а вот с бухлом говорит, звиняйте робяты, data disk error, не было, мол такого уговору.
"Добро, - говорят плотники - Рашпиль те в бочину, живите пока…". Ну и пошли, значит, восвояси.
А только, я тебе скажу, внучик, распоследнее енто дело, с плотниками-то шутки шутковать. Они, вишь ли, самоёму домовому первые знакомцы, и могут плотники так все устроить, что жить в избе совсем, стало быть, мочи не будет.
Так оно и в тот раз вышло. Не прошло и недели, как Кондрашка избенку-то заселил, ан как ночь, так стонет и плачет кто-то у него под самой матицей, да так горестно, что никакой возможности нет сносить такое.
Извелся Кондрашка, ночь не спит, с боку на бок воротится, а под крышу, слышь ты, лезть боязно: кто петь знает, што там за филармония така, может и не наш пошаливат.
Ну и случилось тут, как-то в ночь на саму китайску Пасху, ехать через наше село мужику одному, по виду-то, ляд его разберет кто таков; толи поп-расстрига, толи знахарь из Сосновских, толи девочка, а толи виденье. Как стемнело, пришел, значить ентот хмырь на двор к Кондрашке, да и молвит ему человечьим голосом: "А пусти, мил человек, странника на ночлег, а то ныне ночью не спокойно, сказывают, пошаливает у вас в округе полевой командир Соловей Басаич. Пусти-тко, покудова я за ним не сбегал, Христом Богом прошу."
Ну, Кондрашка-то и пустил. Выставил на стол четверть первача злейшего - из Смирноффки, знамо, гнали-то. Ну, под енто дело и поведал калике перехожему про свою кручину. Так и так, мол, подселили плотники ко мне кикимору, да исчо таку не музукальну - хучь из дому беги.
Услыхал странник такие речи, с лавки вскочил, да как грохнет по столу ендовой.
"Все! Все! - кричит, - Однозначно! Довели Рассею жидомасоны треклятые! Вольные каменщики-плотники!" - да как плеснет Кондратию первача в харю.
"Я - кричит, - Мог бы романы писать, да в балете Жизелю танцевать, а вместо этого с тобой, дураком, лясы точу. Ну да чичас мы беду-то твою подправим, однозначно!"
Хвать в углу стремянку - и ну под потолок карабкаться. А оттуда и плачь, и стон, и свист раздаются, да исчо навроде как дробь барабанную кто-то выбивает - стра-ашно, аж жуть - а странник знай себе орет, да на стенку лезет.
И тут видит Кондратий тако дело: высовывается с под матицы - бруска, который вдоль потолку кладется - чья-то мохнатая лапа, и - хвать странника за глотку. Тот зенки-то вылупил, захрипел, засипел, ну - чисто Аркадий Укупник, ногами задыргал, да под потолком-то и повис. Кондратий хавальник раззявил и давай подмогу звать. Покудова орал, лапа хватку-то послабила и странничек гробысь на пол - только кости брякнули.
На шум прибег урядник Анискин, а с йим коновал наш - Митрич. Ну, Митрич к страдальцу склонился, да и говорит:
"Сит транзит глёрия мунди, прости господи, медицина супротив конкретного случая бессильна, ибо имеет место - говорит, - летальный исход посредством удушения.
А таперича, пардон, - говорит, - Мне иттить надо, там у Матроскина с Дядей Федором корова на сносях.
Урядник Анискин Кондрашку - в холодную, первач с закусью конфисковал как вещественно доказательство и в губернию к асессору на доклад.
На первом допросе Кондрашка-то и ну все на плотников валить, мол, как на духу подселили мне нечистого - окаянные души.
Асессор - к плотникам: по какому такому полному праву, кричит, человечески жертвы от вашего ремесла происходят!
Те во фрунт: - Не вели казнить вашество, а токма к проишедшему смертоубимству причастности не имеем. Весь наш грех, батюшка, что не корысти ради подложили мы рабу божьему Кодратию, фуганок яму в дышло, под потолок посвистульку.
- Каку таку посвистульку - кипятится асессор, - Всех в острог упеку, в Сибирь на каторгу отправлю!
Забыл, болезный, что село наше на Сахалине, значить, стоит…
Ну, один артельщик быстрехонько слазил по матицу, да достал оттудова енту саму посвистульку - ящичек такой дли-иный, без одной стеночки.
- Извольте, - говорит - видеть, вашество: сугубо техническое приспособление. При вдутии в оное ветра происходют стоны и плачи. А штобы кикимор в дома подселять - такому мы не обучены…
На том все и закончилось, Кондрашку Кривого засудили, избу снесли, а уряднику плотники таки хоромины справили безвозмездно, то есть даром, - любо-дорого посмотреть. А лапу мохнатую постановили считать оптичесхим обманом зрения.
Вот только повелось с тех пор, что ни ночь на китайску Пасху, приходит к окнам урядника удавленник с зеленой рожей, стучит в окошко и дразнится распухшим вывалившимся языком.
Вот такие посвистульки в стары времена в нашем селе случались, внучек, а ты говоришь - исторический матерьялизм.
ДэД Мастдай™/ DeaD MustDie™©Вайгаджь Лсд, © Четыре Буривуха
год 1999 эры Багровых Песков.
|
